У  истоков Еркенсу

.

огласитесь, какое  название, звучит  по-индейски волшебно, прямо  как  "У   истоков Саскуиханны" Фенимора Купера. К этим истокам Еркенсу я     хожу   два года подряд, в полюбившиеся места в наших горах.     Перевал   Актаева отсылает  меня к событиям 30 летней давности. В августе 1989 года, мы ходили на озера  с Кешей и  Сергеем.  И вот, на обратном пути, быстро стремясь скорей оказаться дома,  Кеша первым взлетел на безымянный тогда перевал. В честь этого события перевал получил имя Кеши - перевал Актаева.

С перевала Актаева берёт начало небольшая, но очень живописная горная речка, и я назвал ее в соответствии с именем перевала. Настоящее имя Кеши - Еркен, вернее, настоящее как раз Кеша, а вот формально-документальное Еркен, ну и речка стала называться соответственно - Еркенсу. 

Белые ватные облака на своем плотном синем небе, прозрачное журчание воды, черные кружащие орлы, цветущие пятна на песчаных травяных местах. Вот примерно таков пейзаж у истоков Еркенсу. И вот, в  2020 году в конце июля, моя палатка стоит на живописном месте, среди камней и запаха примул. Тех самых примул, запах которых услышав раз, невозможно забыть.

Смотрю на постоянно кружащие облака, на постоянно кружащих орлов, на многочисленные одуванчики. Да-да одуванчики, именно они сейчас произрастают на высоте 3200 метров. Я уже много раз писал, что зарастают наши горы. Зарастают не только скалы, зарастают предгорья. Боярка, яблоня, урюк, кусты шиповника обильно растут на холмах предгорий.

В  далеком 1988 году я приехал из Ленинграда, где был на курсах повышения квалификации. И этот город меня поразил. Во-первых там не было в продаже сахара, а  у нас перебои начались где то в девяностых. Второе, что меня поразило и удивило, так это то, как буднично и  спокойно, жители города на Неве употребляют одеколон.
 
То, что одеколон вообще употребляют, я знал по песне  Наутилуса - Ален Делон  не пьет одеколон, но думал, что это какая-то фигня для рифмы. Оказалось, что это реальность. Помню, я зашел в туалет какой-то столовой, там сильно пахло одеколоном, в урне лежала пустая новая коробочка из-под какой-нибудь Красной Москвы. Навстречу вышел мужик, дыша духами и туманами.

Потом я не раз наблюдал эту картину, и поделился своими наблюдениями со своим земляком, который тоже приехал в Ленинград на курсы, Пашей из Павлодара. Разумеется, он мне не поверил, но вскоре сам убедился в  правоте моих слов. Так сильно мы, провинциалы-казахи, отстали в своем развитии от культурной столицы великой страны.

Статус культурной столицы был подтвержден, ибо пустая коробочка всегда валялась либо в урне, либо аккуратно стояла на подоконнике. Как советская плановая экономика могла знать, сколько шипра, ландыша или красной москвы, выпьет советский человек, строитель коммунизма?

От того и получался дефицит. Не удивительно, что аналогичного товара не хватало в каком-нибудь Хабаровске,  Ташкенте, а то и у нас в Алма-Ате. Ведь как рассуждали в госплане - один одеколон советский человек купит себе, другой в подарок девушке, а третий - бабушке на 8 марта. А ленинградский интеллигент, язви его, выпил непредусмотренный четвертый.

Ведь как рассуждали в госплане - одному советскому человеку нужны в год одни синие трусы, правильно -  правильно. Железная логика. А  дефицит на черные трусы получался потому, что их выпускали в третьем, решающем году пятилетки. Так то. В общем, это сложно. Но я считаю, что это было правильное решение.

Полюс недоступности

Мы находимся в очень интересном месте. В планетарном масштабе. У каждого материка есть точка, наиболее удаленная от мирового океана. А Евразия самый большой материк, и у него тоже есть такое место, и стало быть, самое удаленное на планете от океанов.

И место это на всей планете Земля, находится у нас, в окрестностях Алма-Аты. Мы, можно сказать, морские волки, с детства мечтающие о далеких странствиях. Мы вдыхаем морской воздух с брызгами прибоя. Грезящие парусниками и яхтами, морской дух у нас практически не выветривается. У нас тут склянки вместо часов, у нас тут рында. Просоленные насквозь.

Каждый второй у нас вяжет морские узлы. В год, по два-три человека из класса едут поступать в морские училища. У нас тут рыбные консервы производят, в конце концов, только шум стоит. 

Странный у нас здесь климат - морозы и жара. Лето длинное жаркое, зима короткая снежная. А у меня и летом все время снег, иду по нему в кроссовках. Как все привычно и здорово, так это по душе.

Комфорт

Как ни крути, а главное в  нашей  нашей жизни это комфорт. Раньше нас учили - бытие определяет сознание, потом это стало не модным, но представьте себе, попробуйте представить, что вас лишили комфорта на полчаса. Уверен, вы не сможете прожить эти полчаса, и все ваше состояние, все ваше желание будет нацелено на  то, чтобы вернуться к комфорту. Чтобы вернуться в привычное и комфортное состояние.

Что вы делаете, когда на голову вам льется дождь, когда руки и ноги у вас мерзнут, когда все ваши тело пронизывается холодным ветром. Когда желудок  сводит от голода, из-за этого состояния вы не можете заснуть,  а когда есть не хочется, но нет возможности спать, единственным вашем желанием будет  закрыть глаза, провалиться в подушку и заснуть. 

Просто человек забыл что такое комфорт, забыл потому, что все время находится в этом самом комфорте. Как то я прочитал еще в 80 годах -  попробуйте довести себя до состояния, когда вам захочется жевать сухую чёрствую корочку хлеба и тогда вы будете делать это с величайшим аппетитом, с  наслаждением. Было ли у вас когда-нибудь такое состояние вообще?

В горах сегодня у меня комфорт. Бытие полностью определяет сознание, бытие не дает промокнуть моей ветроустойчивой легкой палатке. Газовая горелка настолько экономичная, что одного маленького баллончика хватает на 6 дней четырехразового питания. Теплый и легкий спальный мешок не пропустит мороз, сантиметровой толщины 200 граммовая подстилка полностью изолирует от земли. 

Легкая по весу калорийная  еда, упакована в герметичные пакеты, космос и только. Легкие водонепроницаемые дышащие одежда и обувь. Легкие прочные туристические палки. Бесконечный в  своём действии фонарик, который работает непрерывно месяц, а то и больше. Все перечисленное помещается в большой легкий удобный рюкзак, который ни разу не натер мне плечи или спину. 

Кроме всего прочего, у каждого сейчас имеется такое маленькое волшебное зеркальце, в котором можно увидеть все - и где ты находишься, и сколько время, и какой день, и какая погода, задать ему любой вопрос и получить мгновенно ответ. Сделать фото или видео съемку, записать свой голос, сделать любые вычисления, писать книги, смотреть фильмы, снимать самому их, и все все все на свете . Что, фантасты 70-х годов 20-го века, опозорились?  Обмишурились, а туда же - футурологи великие.

Если вы довольно старый человек из прошлого 20 века, то вы наверняка помните фонарик с тремя круглыми  батарейками весом в килограмм, который светил примерно минут 10, после чего его можно было выбрасывать. Вы помните бензиновый примус, в который заливался бензин, который нужно было нагреть, накачать, и который невозможно было выключить. При этом все по соседству приобретало его неповторимый запах . 

Человек из 20 века наверняка помнит десятикилограммовую 3 местную брезентовую палатку, в которой было темно даже в самый солнечный день, и которая становилась еще тяжелее от малейшего дождичка в четверг. Человек 20-го века наверняка помнит, как при завязывании ботинок рвался шнурок в том месте, где его уже не удлинить. Давно у вас рвался шнурок? 

Турист 20 века помнит, как он нес стеклянные поллитровые бутылки с водой, заткнутые пробкой из  свернутой газеты Правда, Известия, Труд, а  то и Сельская жизнь. А сейчас к нашей радости, которую мы никак не хотим осознать, любые невесомые и прочные емкости, на любой объем- хоть 10 миллилитров, хоть сто литров.

 Помню, когда появились первые компьютеры, удивлялся, как они не ломаются, как не ломается клавиатура, на которой играют в какой-нибудь тетрис, или ведут какой нибудь бой. По всему нашему опыту 20 века, все должно сломаться максимум на второй день, но ничего не ломается. Не ломаются странные необычные пластмассовые черные телевизоры, хотя мы точно знаем, что тяжелый 70-ти килограммовый ящик, под названием Радуга, должен сломаться через две недели. 

Мы привыкли к комфорту, мы не ценим комфорт, комфорт для нас нормальное состояние, и мы не замечаем его.  Не замечаем солнца, восходящего каждый день, как будто это так и должно быть. Специально, что бы вы полюбовались восходом.

Комфорт принесли вам и нежданно-негаданно сбросили с небес люди, которые являются свободными, являются творческими,  увлеченными, являются одержимыми,  которые любят жизнь и с наслаждением в ней находятся. 

Часто люди, живущие в полном комфорте и не выходящие из него ни на минуту, пытаются еще рассуждать о том, мол, как здорово жили раньше, как было хорошо. Примитивные, глупые, недалекие, злые и  ленивые создания 20 века.

Отними у вас стиральную машину, которая сама стирает, газовую печь, которая нагревает ваш дом, отними у вас на один день связь с внешним миром, и вот  вы сидите на продавленном родном диване, с плоскогубцами, чтобы переключать 2 канала - с Сельского часа на Ленинский университет миллионов, бонус- бутылка портвейна в гараже, ну и  покурить на балконе -  все как вы любите, как говорится.

Презумпция виновности

Раньше я  относился ко всем людям заранее хорошо, считая их  хорошими, добрыми и порядочными людьми ещё не зная их, еще не зная о них ничего - ни хорошего, ни плохого. Работала у меня, так сказать, до недавнего времени, презумпция невиновности. Это позиция была какая-то гуманная, какая-то христианская, что ли.

Так было у меня всегда, с самого детства, именно так всегда я относился к людям. Не тут то было. Со временем произошли значительные изменения в моём отношении.  Сейчас, пока я еще не знаю людей, я заранее отношусь к ним настороженно, не раскрываюсь сам, но виду не подаю. Не раскрываю своего отношения к человеку.  Жду,  когда он проявится, раскроется сам.

Таким образом, сейчас у меня работает, так сказать, презумпция виновности. А это кардинальное изменение всего мировоззрения.  И как то от этого всего мне стало гораздо приятней, стало просто неимоверно хорошо, я бы даже сказал чертовски. Смотрю я на человека, слушаю его разговоры, его рассказы, его отношение к тому или иному, делаю выводы, вырабатываю свое отношение. Вдруг он имперец или шовинист. Одно, как правило, не исключает другого.

Определяюсь, сидя в засаде, обрабатываю данные и только потом вступаю с этими людьми или нет, в соответствующие отношения. Понравился этот эксперимент, интересно.