же четвертый день я наслаждаюсь свободой и одиночеством в горах. Как здорово, что никого нет вокруг, что с утра до захода светит жгучее немилосердное солнце.

Моя палатка стоит на возвышенности, с юга внизу блестит голубое озеро, с севера видна так называемая «луна». На востоке перевал, ведущий в аксайское, на западе отрог каскеленского, за гряду которого и будет закатываться круглый оранжевый апельсин.

Много раз я пытался и пытаюсь до сих пор передать то состояния эйфории, которое непрерывно сопровождает походные дни. Да так и не получается. Нет того таланта или писательского мастерства.

Нет такой способности, чтобы переложить это состояние в печатные символы. Чтобы при помощи декодирования этих символов-букв, другой человек почувствовал и понял это состояние.

Озеро лежало в плотной горной тени, лишь вершины краснели под вышедшим солнцем. Как всегда, я первым делом ставлю палатку на полюбившееся место, на зеленую траву. Да, в скалах, на моренных озерах полно травы, под самые ледники ползет зеленое поле.

Поставив палатку, набираю ледяную воду в прозрачном ручейке, сразу две пятилитровых бутылки. Буду находиться на этом месте два дня, пусть нагревается. Пока готовился кофе, солнце уже осветило и мою палатку. Весь день буду лазить по скалам, смотреть в бинокль на далекие снежные гряды, переходить через прозрачные песочные ручьи, карабкаться по щебенистым склонам.

Сидя на гребне, и по своему обыкновению, тихонько напевая Fool on the hill, я разглядывал в бинокль небольшой табун лошадей.  Их было двенадцать, из них 2 жеребенка – белый и коричневый (гнедой, или как там по-лошадиному)

А солнце тем временем приближается к зениту и нещадно своим лазером режет вертикально вниз. Нужно придерживаться какого-то порядка, поэтому на обед-таки прихожу в свой дом. После обеда снова в радиалку.

Интересную геометрию наблюдал в этом году. Как известно, в дни равноденствия – 22 марта и 22 сентября солнце встает и садится строго на востоке и западе соответственно. А вот в самый большой день – 22 июня, солнце восходит ровно северо-востоке, ровно в 45 градусов. И садится на северо-западе, угол захода и восхода как раз 90 градусов. Это получается потому, что сами мы находимся примерно на широте 45 градусов. Вот такая занимательная геометрия, если кто не понял, я не виноват.

Солнце повисело над зубчиками горизонта, покраснело от смущения, мол, извиняйте, если что не так, и нырнуло до следующего дня. Оранжевое небо еще светилось минут 30 и стало меркнуть. Через несколько минут я уже вовсю смотрел цветной сон, 15 серию.

Ночью огромная белая луна светила в незастегнутую палатку. Сквозь сон я слышал далекое ржание лошадей, оно было какое-то необычное и долгое. Обычно лошади так не ржут. Утром я не мог с уверенностью сказать, снилось ли мне это, или было на самом деле. Проснулся я в этот свободный день часов в пять, уже было светло.

В этот день я собирался запускать орла – раньше мы в детстве запускали самодельных «змеев», а теперь можно купить самые разнообразные экземпляры. У меня был орел, которого я накануне успешно запускал, высота достигала метров 100 или двести. Трудно понять. Настоящие орлы были в шоке.

Один из них, черный и какой-то квадратный, даже атаковал моего серого. Они кружили рядом с моим, беспокоились. Я отпускал нить все больше и больше, мой орел забирался все выше и выше. Вверху был небольшой ветер, я слышал, как хлопает ткань. В общем, опыт летания с орлом оказался успешным.

Придя на поляну запускания орла, я размотал нить, положил орла и начал отступать. Отступая назад, я споткнулся и упал. И что вы думаете, я споткнулся об лежащую тушу лошади. Это был задранный волками жеребенок. Из тех, что я видел вчера в бинокль, белый.

Надо сказать, что я расстроился, ведь я считал их своими, как бы соседями, в горах, хотя находились мы в нескольких километрах друг от друга. Запускать орла я не стал, смотал нитку, взял орла и грустно поплелся в сторону палатки.

горечавка серповидная

горечавка Кауфмана

золотарник даурский

черная смородина растет и плодоносит в самом верху лесной зоны

очанка баянкольская

борец джунгарский

клементсия Семенова

заросли конского щавеля

бодяк многоиглый

бодяк обыкновенный

хатьма тюрингенская

мята длиннолистная

мордовник хантавский

чина луговая

На следующий день моя одиночная горная идиллия была нарушена. Сначала, я, было, посетовал и подосадовал, но все потом окупилось сторицей. В этот день, после обеда, когда солнце в синем, как горечавка кауфмана, небе (шикарное сравнение, согласитесь) поднялось на свою вертикальную высоту, я вдруг услышал голоса.

К счастью, эти голоса были не внутренние и не с небес – кто-то спускался с перевала. В бинокль я увидел две фигурки. Рюкзаков не было, значит радиальщики, туристы по виду. Пока они спускались, я подогрел чай и уселся ждать. Увидеть меня они не могли ни при каких случаях, разве, что не ткнутся непосредственно в палатку, да и то будут сомневаться – почему камень мягкий, почему камень похож на палатку.

Когда туристы были довольно близко, я их окликнул. Меня с 20 метров они тоже не сразу разглядели, так как я сам тоже сливался с окружающей средой – нечто серо-коричневое. Два парня, одному лет 45, другому 16-17, двоюродные братья. Мы познакомились, они из Одессы. Идут с разношерстной группой из 12 человек, под руководством алма-атинца.

Их группа состоит из туристов из нескольких городов, не знакомые друг с другом, стоит ниже по ущелью. Группа их двигается медленно, бестолково и как попало. Через час мы с этими двумя парнями уже решили, что будем продолжать поход вместе. Ребята, Вадим и Руслан отправились в свой лагерь за рюкзаками и через несколько часов разбили свою палатку неподалеку от моей.

Оказалось, что они первый раз в горах и совершенно не ориентируются в нашей обстановке. Когда я спрашивал, откуда они поднялись , они неопределенно указывали рукой – вон с того перевала, вот с этого перевала. Перевал в их понятиях просто означал нечто типа места или направления – вон с того места, вон с той стороны.

Мы наблюдали в бинокль, как их группа этим вечером продолжила путь. Зная их маршрут, я точно знал, где они остановятся – на кизовской морене. И обещал своим новым знакомым, что завтра утром мы будем смотреть на них со своей новой стоянки на 4-километровой высоте. Причем, без каких-либо особых усилий. Так оно и получилось.

В 5 часов утра, перед рассветом мы миновали их палатки, поднялись на орлиное гнездо, расставились, позавтракали, отдохнули, отправились на вторую вершину, а в лагере группы еще не было никаких перемен. Мы здорово общались с новыми друзьями. Я много рассказывал им, а они мне.

Слушать я тоже умею и люблю, мне по-настоящему было интересно, я сам никогда не был  в Одессе, очень мало в Украине вообще. Будет большой сюрприз Сереге, он считает себя до некоторой степени одесситом – родился там. Короче, мы шли четыре дня вместе, это было незабываемо и прекрасно, дякую вам, Руслан и Вадим.  

Руслану было особенно интересно, как молодому парню, думаю, он открыл для себя Казахстан, с морских просторов перенесся в горные. Без преувеличения, для него весь наш поход стал большим откровением, впрочем, как и для более опытного Вадима.

Каждый вечер в оранжевых лучах заходящего солнца раздавалось негромкое Day after day, Alone on a hill... На второй вечер уже было вполне приличное двухголосие, ну, а на третий мы уже уверенно тянули втроем – Alone on a hill...

бузульник крупнолистный

астра альпийская

ветреница вытянутая

змееголовник крупноцветковый

остролодочник приснежный

хориспора Бунге

хориспора Бунге

тилакоспермум дернистый

сиббальдия четырехтычинковая

мелколепестник оранжевый

кортуза Бротеруса

оксиграфис ледниковый

гусиный лук

проломник Лемана

фиалка алтайская

фиалка двухцветковая

синюха голубая

горечавка Крылова

…Спустились мы вместе, уже полностью понимая юмор, и вовсю прикалываясь попеременно друг над другом. 
 

Он день за днем на склоне холма
Сидит и смотрит вокруг с улыбкой глупой весьма.
Но дурак на холме видит мир пред собой
И закатное солнце в дали голубой.
Там высоко, среди облаков …