Логика

Еду на троллейбусе по улице Сейфуллина. На остановке собирается входить бабушка. Спрашивает в открытую дверь: 
- Это какой номер? 
- Седьмой, - отвечает кондуктор.
- Какой? – переспрашивает очень недовольно и подозрительно.
Теперь ей уже хором:
- Семерка! Здесь только один и ходит – седьмой.
- Я знаю! – с негодованием скрипит бабуля, поднимаясь по ступенькам. 
 

Про Руста

Давно у нас была собака. Непонятной породы. Когда появился щенок, считалось, что это немецкая овчарка, поэтому мы назвали пса Руст. В «честь» Матиаса Руста, который совершил перелет на Красную площадь, ну вы помните. Песик вырос, но ноги у него были короткие, похож на огромную таксу.

Шкодный был неимоверно. Перегрызал любые ошейники, разгибал самые толстые карабины и убегал. Это было его любимое занятие и смысл жизни. Возвращался он обычно с одеялом. Этих одеял накопилось штук 10 -12. Использовались у нас в хозяйстве, но каждый раз мы опасались большого скандала, вычислят, в конце концов, охотника за одеялами в районе. 

Представьте картину – по дороге бежит коротконогая большая собака, пузом по земле, с одеялом в зубах, наступает, путается. У соседа во дворе стоял кислородный баллон, на нем висела тряпка. Рустик потянул за тряпку, баллон упал на их машину, разбил стекло, помял… Короче, мы все его очень любили. Но сейчас о другом.

Соседского мальчика зовут Рустам, уменьшительно Рустик, так получилось случайно, никто об этом и не думал. В то время у нас был телефон, а у соседей нет, и часто нам звонили, что бы передать что-нибудь им, или позвать.

А к нам каждую неделю приезжала в гости моя тетя - тетя Клава. Раздается звонок, тетя Клава берет трубку, отвечает:
- Сейчас посмотрю, - идет во двор, возвращается, берет трубку и говорит:
- А он отвязался и убежал, опять ошейник перегрыз, собака. 
(Руст как раз был в поисках очередного одеяла для дома). Кладет трубку.

Ну, думаем, вот и попался наш Рустик. Тетя Клава говорит - спрашивают, посмотрите, там Рустик во дворе или нет. А кто? Не знаю, ничего не сказали. Сидим, ждем, что будет дальше. Снова звонок, теперь я снимаю трубку:
- Извините, я может снова не туда попала, это сестра ваших соседей звонит, посмотрите, там у них Рустик во дворе бегает или нет, дома у них есть кто-нибудь?
Помните ответ тети Клавы?
 

Старый артиллерист

Как-то я ехал на Медео, на автобусе. Стоял, ближе к водителю, народу было не много. На переднем сидении (которое вдоль) сидела женщина, лет 55-57 (хотя известно, что женщин старше сорока не бывает, но сейчас не об этом). Миловидная, с хорошей стройной фигурой, в спортивных штанах и майке. Едет по-грибы, пройтись ли. Она быстро встала и уступила место вошедшему старику-ветерану. На его острых плечах выцветший зеленый френч, блеснули ордена и медали. Поблагодарив, сел. 

Всем известно ощущение своего легкого благородства, когда ты чуть моложе, красивее, явно в силе, среди пожилых. Когда переводишь старушку через дорогу, или помогаешь донести сумку. Такое состояние младшей из двух женщин, из которых одна старушка, а другая на 10 лет моложе, и она опекает ее, она еще другая. Некое внутреннее гарцевание, снисхождение.

Это происходит само, без специальной мысли, подсознательно. Так было у тети, уступившей место. Она наклонилась к ветерану, проявляя дальше участие, потрогала медали, ее слов толком не расслышал, но суть сводилась к тому, что опасно сейчас ездить с орденами, не следует Вам этого делать.
- А по-Вашему, я должен их в тумбочке держать, и не кому не показывать? – отчетливо произнес старик.
- Да, Вы знаете, сколько они сейчас стоят на черном рынке? Отнимут, и Вам достанется, знаете, какое время сейчас.
- Я не собираюсь их прятать, убьют - пусть убьют, - голосом, как у всех стариков, не сильным, ответил.
- Телевизор надо смотреть, - немного досадливо, женщина выпрямилась.
- Да, криминогенная обстановка плохая, - ветеран явно смотрел телевизор.
- Ну вот, все знаете, а сами…
 

Некоторое время ехали без разговоров. Видимо, гармония была нарушена, что бы ее поправить, она снова наклонилась:
- А этот орден за что получили? – она явно плавала в этом деле.
- Это юбилейная медаль «20 лет победы в Отечественной войне» 
- А эту медаль? – потрогала пальцем красную звезду.
- Это орден Красной Звезды.
 

Ветеран был как-то спокоен и уравновешен, не сетовал на все и вся. Это было странно.
- А Вы, в каком звании?
- Старший сержант в отставке, артиллерист, ближе к солдату нет, - так же спокойно докладывал он.
 

Дальше, из обрывков ее фраз, я понял, что с ними живет тоже ветеран, потом выяснилось, что ее отец. Она продолжала устанавливать контакт.
- А в каком звании он? – поинтересовался старший сержант.
Попутчица замешкалась, да, я не разбираюсь… по-моему, тоже сержант… или лейтенант…
- Вы не знаете. А на каком фронте он воевал, какую должность занимал? Вы спрашивали его об этом?
- Он рассказывал… да, конечно, по-моему, на Украине… и в Белоруссии… и…
- А Вы сами его спрашивали? В каких войсках воевал Ваш отец, где встретил победу? – снаряды старого артиллериста ложились аккуратно.
- Да, он рассказывал, тоже артиллерист… или… в пехоте…
- Вы не знаете.
- Я знаю, как это я не знаю, я ведь лучше знаю, почему Вы так говорите, да с такой уверенностью, как будто Вы лучше меня знаете, - женщина досадовала.
- Потому знаю, что я Вас спрашиваю, а Вы не говорите, - тот же спокойный глуховатый голос.
 

Опять некоторое время молчали, видно, что слова старика не давали ей покоя. Он не ворчал, и не проявлял недовольства.
Она опять наклонилась. Сообщила, что рядом, где они живут, есть сквер (к этому моменту выяснилось, что они живут недалеко друг от друга), и там ее отец-ветеран любит гулять. Приходите, пообщаетесь вместе, Вы ему расскажете о своем, он Вам все расскажет, где и как…
- А Вам не интересно?
- Ну почему не интересно, но вам же… друг с другом… пообщаетесь…
Как ни странно, артиллерист не оживился, а продолжал быть бесстрастным, ему не требовались ее благие намерения.
- А с праздниками Вы его поздравляете? С днем Победы, с днем рождения?
- Ну, конечно, всегда.
- А вы все тогда за общим столом сидите?
- Ну… да…
- А отдельная комната у него есть?
- Да… - она была в смятении, она не обязана отвечать, но говорила.
- В забвении живет Ваш старик, - припечатал он, это были его заключительные слова.
 

Она еще говорила, что откуда Вы знаете, как Вы можете это знать, злилась, и норовила вот-вот совсем потерять самообладание. Но, очевидно было, что правда ее задела, и что это была именно правда. Его, не ее.
 

Ветеран не злорадствовал, не стремился ее обидеть. «Срезать», как в рассказе Шукшина. У него не было такой цели, ему было это не нужно. Тем более не упивался, не хотел испортить настроения. Он просто констатировал факты. Ему не требовалось ни от кого участия, разговоров и сочувствия. Ехал, и не докучал никого брюзжанием.

Полосатый зонтик

Привычки носить с собой зонтик у меня отродясь не было. Да и за другими этого не замечал, в наших широтах это не принято. Чай не Лондон какой-нибудь (ходят ли там с зонтами – понятия не имею, все ведь на стереотипах держится).

Дождь налетел неожиданно и сильно. Ливневая канализация, как обычно, оказалась не готова к этому. Арыки быстро наполнились, прохожие на пятках переходили улицы. Я спрятался под роскошным дубом, но дождь его победил. За несколько минут дуб, насытившись, дал течь. Я переметнулся через тротуар под козырек уличных рядов со всякими услугами. Выяснилось, что это была аптека. Смотрю на фонтаны от автомобилей, какой больше будет. Из дверей вышел парень, закурил.      

 - Зонт нужен, - сказал он.                                                                                  

Мне показалось его интонация вопросительной, но так как вопрос не к месту, я неопределенно ответил – Да, мол, зонт бы не помешал в такой ливень.                      

- Зонт Вам нужен? – опять спросил парень.                    

 - Вы мне предлагаете зонт? Купить что-ли?                                                    

 - Да нет, просто так.                                                                                          

 - Странно это, ну давайте…                                                                  

Парень скрылся в аптеке, потом появился с большим черным зонтом, в серую полоску.                                                                                                  

  - Так Вы мне его насовсем отдаете? – не унимался я.                              

  - Да, берите, хороший зонт, - парень радовался моей реакции,  - у нас работал человек, уволился, а зонтик нам оставил.                                

 Когда вспоминается этот эпизод, становится приятно, хотя ничего необычного здесь нет. Или есть, не знаю.